Дмитрий Дергачев назвал свои «Папиросы» романом по одному ему известной логике.

Страховой агент (Кафка, привет!) получает в наследство комнату в коммуналке. Коммуналка в промышленном пригороде. Агент увольняется из агентства и переезжает в этот пригород, где его окружают классово чуждые элементы и поиск продуктового магазина превращается почти в детектив. Агент живет в коммуналке, тратит на жизнь свое выходное пособие и вешает на стену портрет летчика-камикадзе. Агент пытается выяснить судьбу отца и параллельно начинает искать тибетскую Книгу мертвых в магазинах, библиотеках и в книжном развале на колхозном рынке. Действие происходит примерно в 60-е прошлого века, но точное время можно определить исключительно по косвенным признакам. 

Сначала кажется, что автора укусил Саша Соколов. Но потом становится понятно, что даже если обутый в лыжи Соколов и пробегал мимо, то прокусить пальто героя не смог бы при всем желании. А между прочим, из этого пальта, как из гоголевской шинели вполне мог бы получиться отличный текст. Но увы. 

Герой с некоторой скоростью сходит с ума и всё кончается плохо. 

История маленького человека в маленьком городе оказывается еще менее интересной, чем набившие оскомину истории маленького человека в большом. Попытка сделать из текста «Папирос» эдакое длинное стихотворение в прозе оказалась тоже не слишком удачной. Нарочитые конструкции, типа «взбирающегося на столб человека электромонтажной профессии» воспринимаются, как подражание сразу нескольким классикам. 

Впрочем, речь идет о рукописи. «Папиросы», судя по всему, выйдут в «Смене», и возможно, к тому моменту, когда в независимых магазинах появится эта книжка размером с пачку сигарет, ой, простите, папирос, всё сильно поменяется. 

Ну вот когда поменяется, тогда и поговорим.